Артем разжёг печи, как только за ним закрылась дверь. Ночной ресторан казался живым только для него: плиты урчали, как голодные звери, свет от ламп ослепительно отражался от блестящих ножей, и воздух был наполнен тонким ароматом лимона и свежего чеснока.
— Закрытый ужин, — произнес он вслух, перечитывая записку.
На листе была только краткая инструкция:
Десять блюд. Меню указано ниже. Гости ждут к четырем.
Первым блюдом был суп — простой и элегантный крем из пастернака. Пока он нарезал овощи, пальцы двигались автоматически, но что-то в запахе вернуло его в прошлое: вечер, когда он готовил этот суп для первого большого банкета. Тогда все казалось идеальным — молодой, амбициозный, окруженный коллегами, которых считал друзьями.
— Артем, ты сделаешь это лучше меня, — сказал ему тогда наставник.
Но слова звучали скорее как вызов.
Суп вошел в меню. Готовя его, он чувствовал, сколько там всего уже скрыто: первое зерно раздора.
Вторым стало тушёное мясо в вине. Артем не мог не вспомнить ту ночь: заказчики спешили, плиты перегревались, а он в словесной схватке поручил младшему повару новую громоздкую посудомойку. Звук ломающегося стекла, крики и бесконечная боль…
Он всегда говорил себе, что это было неизбежно.
Каждое блюдо открывало раны: ложь коллегам, зависть, многолетние сомнения. Однако, когда оставалось только десерт, он осознал: нечего подать гостям без финального ингредиента.
Десерт: последний шаг
Рецепт гласил: «Мусс из темного шоколада с цитрусовой пеной. Главный ингредиент — искреннее раскаяние».
Артем засмеялся — хрипло, нервно.
Это какой-то розыгрыш.
Он бросил взгляд на часы: 03:14.
Кухня словно застыла. Свет ламп стал тусклее, воздух наполнился странным холодом.
Он открыл холодильник — всё на месте, но руки будто отказывались слушаться.
В его голове крутились воспоминания.
Вот он — улыбающийся юноша, ставящий первые блюда под взглядом наставника.
Вот он — кричащий на коллегу из-за неправильно нарезанных ингредиентов.
Вот он — стоящий в темном коридоре больницы после несчастного случая на кухне.
— Раскаяние… — прошептал он.
— И как его добавить?
Он медленно вытащил миску, растопил шоколад, добавил сливки. Но что-то было не так. Каждый взмах венчика вызывал гулкий отголосок в ушах. Он представил лица коллег, их разочарование, слезы матери погибшего младшего повара. Это он был причиной. Всегда он.
В какой-то момент он просто замер, держа венчик в руках. Густая смесь шоколада, идеальной текстуры, была готова. Но ему казалось, что она отравлена.
— Может, это и есть мой финал, — пробормотал он. — Им подать этот мусс, а себе — пустоту.
Дверь в зал приоткрылась. Тени гостей становились всё отчетливее. Их лица скрывал полумрак, но он чувствовал их пристальные взгляды. Он поднял тарелку с десертом и сделал шаг в их сторону, стараясь не замечать, как собственные руки дрожат.
В зале было холодно. Пустые стулья. Лишь ветер гулял по комнате. Но, оставляя десерт на столе, Артем услышал едва различимый шепот:
— Ты ещё не готов.
Он оглянулся. Ресторан был пуст, но тени на стенах будто двигались. Он закрыл глаза, пытаясь сдержать панику, и когда снова открыл их, оказался обратно на кухне. Печь была погашена. Все блюда исчезли. Перед ним лежал чистый лист бумаги, на котором были всего три слова: «Начни сначала. Искупи.»
Его охватило странное спокойствие. Может, это был сон. А может, это был шанс. Но в эту ночь Артем понял: его работа — не готовить блюда. Его работа — изменить себя.